Александр Родченко. Фотография - искусство

Масштабная монография, приуроченная к юбилею, впервые представляет всё творческое наследие Родченко в области фотографии: от фотомонтажей в рекламе, агитации и книжной иллюстрации, студийных портретов и экспериментальных серий до заказных репортажей и фото-очерков для журналов и газет. Издание делится на две части – «Творческий эксперимент» и «Фоторепортаж», включающие более 1 000 фотографий. Первый раздел открывает дверь в лабораторию Родченко, обозначая его путь от ранних ракурсных съёмок до поздних пикториальных серий и первых опытов цветной фотографии. Второй посвящен репортёрской деятельности Родченко-фотографа и включает 17 репортажей, в числе которых маневры Красной Армии и Беломорканал, лесопилка и заводская столовая, скорая помощь и студенческий городок, производственные цеха, типография газеты, уличная торговля, фабрика-кухня, парадная и будничная Москва.
Издание является результатом кропотливой обработки личных архивов Родченко и сканирования негативов из собрания музея «Московский Дом фотографии», которое заняло более 4-х лет. Основной объём книги составляют чёрно-белые фотографии, представляющие все основные серии, сделанные Родченко. Большинство фотоматериалов книги не только никогда не демонстрировалось широкой публике, но даже не было отпечатано. Их показ сопровождается публикацией документов, связанных с деятельностью Родченко как неутомимого репортёра и, одновременно, теоретика, энтузиаста фотографии, одним из первых осознавшим её универсальные возможности и предвидевшим её глобальное влияние на развитие культуры и искусства. Это корреспондентские удостоверения, фотографии съёмок, где можно увидеть, как именно достигались фирменные ракурсы Родченко, цитаты из редко упоминаемых или неопубликованных статей, наброски для выступлений, фрагменты дневника, мемуары, письма.
В книге очерчен и творческий, и биографический круг Родченко. Жизнь фотографа естественным образом оказывается в поле зрения объектива и служит художественной цели. Следуя этой логике, автор-составитель Александр Лаврентьев соединил искусствоведческий анализ произведений и технические описания фотопроцесса с заметками о быте интеллигенции 1920-1940-х годов.

Ирина Остаркова, руководитель Издательской программы «Интерроса»
Охарактеризуйте, пожалуйста, жанр книги «Александр Родченко. Фотография – искусство»?
– Наша книга по праву наиболее детальное, научное и, одновременно, полноценное визуальное исследование творчества Александра Родченко. Она открывает новую страницу в истории Родченко-фотографа – в современный художественный оборот впервые вводятся сотни фотографий, ранее существовавших только в негативах.
Привело ли это исследование к переоценке фигуры Родченко?
– Обнаруженные в ходе работы над изданием шедевры позволяют говорить о том, что вклад Родченко в историю советской и мировой фотографии невозможно переоценить. Наоборот, наш опыт говорит о том, что Родченко следует продолжать изучать – еще более внимательно и кропотливо.
Что дал Издательской программе опыт работы над этим изданием?
– Мы считаем, что книга – первоначальный элемент, краеугольный камень культурных процессов, и сама по себе произведение искусства. Для Издательской программы «Интерроса» монография о Родченко, вышедшая в серии «Россия. ХХ век» – это первый опыт «заочного» сотрудничества с великой личностью – титаном российской и советской культуры.

Александр Лаврентьев, автор-составитель книги
Один из редакторов нынешней книги, который готовил уже 2 книжки о Родченко к изданию, сказал: «Читал опять с интересом». Потому что сейчас всплывают какие-то подробности, которые не привлекали внимания раньше.
Исходно была идея показать, что есть Родченко – мастер фотоискусства, и есть Родченко – мастер смотрения, репортажа.
– А сколько всего Родченко можно насчитать?
Есть Родченко – живописец и график, Родченко – театральный художник, Родченко – художник книги, Родченко – дизайнер бытового мира, Родченко – дизайнер рекламы. Эпизодически, Родченко – промышленный дизайнер. Родченко работал в кино: как декоратор и оператор отдельных планов. Но именно фотография стала поводом показать его как мультимедийную фигуру.
– Книга позволяет увидеть работу Родченко-репортера, неизвестную прежде даже специалистам. Не говоря о широкой публике, на которую работа репортера нацелена.
Да. Когда 4 года назад Дом фотографии начал сканировать негативы из фотоархивов, начали с самого хрупкого – целлулоидных негативов. Родченко мог реально напечатать очень малую долю того, что снимал. Поэтому на негативах открылось много нового. В большинстве случаев мы знали один избранный эпизод из серии. Когда же серии стали собираться, стало ясно, что Родченко снимает фотографию, а в уме у него кино. Когда мы посмотрели, что получилось, стало ясно, что надо делать новую книжку.
– То есть Родченко-фотограф был репортером по сути, а не по одному из видов своей деятельности?
Да, и он часто сам формулирует и задает тему репортажа. Его интересовал быт, то, что, казалось бы, недостойно особого внимания. Как дети лезут на горку, как кто-то садится в трамвай. Серийную съемку этих незначительных процессов можно назвать бытовыми исследованиями.
Ему важно было получить удостоверение от газеты или журнала – чтобы иметь повод и возможность снимать. Однажды он выпросил разрешение снять дом Наркомзема из будки регулировщика – там была лучшая точка съемки.
– В книге можно увидеть, как достигались знаменитые ракурсы. До сих пор зрителю предлагался взгляд Родченко на объект, но не предлагалось наблюдать Родченко относительно объекта. Из какого положения, например, он снимал своих знаменитых пионеров?
Практически лежа у них на ногах. Есть кадры, где он лежит на крыше, фотографируя улицы, или целится со здания Исторического музея, висит на лестнице… Родченко и сам снимал коллег в процессе фотографирования. Это вообще интересная тема – потенциальная точка съемки. Вот «Поливка улиц» 1932 года снята, я думаю, из окна Главпочтамта.
До 1935 года можно было залезть куда угодно и что угодно снять. Снимая в 1926 году Москву, он ни у кого разрешений и удостоверений не просил. И в программе работы фотокружка Вхутеина 1928 года допускал, что студенты могут снимать свободно. Он рекомендует снимать демонстрацию или наблюдать за известными людьми, например, Калининым.

Ирина Меглинская, фотодиректор Издательского дома «Афиша»
– Как Вы относитесь к Родченко-фотографу?
С величайшим уважением. Когда я в 1990-м году открывала галерею, первая выставка была посвящена Родченко.
– Насколько, по Вашему мнению, его опыты и достижения востребованы сегодня?
То, что он делал в свое время – революционно, радикально, и по силе новизны равнозначно, наверное, «Черному квадрату» в живописи. Но он человек своего времени. Сказать, что влияние Родченко на фотографию продолжается сегодня, думаю, нельзя.
– А на Вас лично что более всего производит впечатление, как на фотографа?
Его экспериментальные фотографии, его лаборатория. Мне более всего интересно, как он применил к фотографии пластические свойства конструктивизма.
– Есть у Вас любимый родченковский образ?
Это сложно… Вот если бы я выбирала фотографии на стенку, то повесила бы подряд все его самые известные снимки: «Пионера», портреты матери, Маяковского и так далее. Я, пожалуй, люблю все клише Родченко.
– В книге можно увидеть, как отдельные образы Родченко, выбранные для публикации советскими газетами и журналами, занимают место в серии снимков, сделанных им в процессе. Открываются обстоятельства, в которых они были сняты, можно наблюдать, как развивается действие и перемещается камера. Один известный снимок становится эпизодом малоизвестного фотоочерка. Насколько, по-Вашему, интересна публикация того, что оставалось «за кадром»?
Это очень интересно! Для меня высший профессиональный пилотаж – не съемка сингла, отдельного кадра, а раскрытие процесса. Знаете, как No Comments в новостях, когда можно видеть, как что-то происходит в действительности, как возникает событие. Не знала, что такая возможность существует в отношении работ Родченко. Буду счастлива иметь такую книжку.

Анатолий Семенов, заведующий кафедрой художественно-технического оформления печатной продукции Московского государственного университета печати
– Дала ли Вам книга новые впечатления о Родченко-фотографе?
Да, конечно. Я увидел целый ряд работ, которые примыкают к тому, что мы знаем у Родченко, но в то же время являются совершенно самостоятельными – начиная с суперобложки. Я увидел неожиданные портреты Шевченко и Бриков с двойной экспозицией и совмещением планов. Снимок Лили Брик в прозрачном платье заставил меня предположить, что портрет печатался раньше, но эффект прозрачности был как-то скрыт. Можно без натяжки сказать, что на протяжении всей книги, на каждом развороте встречаются вещи, которые расширяют наши представления о Родченко. В финале и вовсе интрига, лукавая приманка – два цветных снимка, которые обещают новые открытия. Уверен, что Александр Лаврентьев, с его упорством и дотошностью еще покажет нам цветного Родченко, о котором мы практически вообще не знаем ничего.
– Как Вы оцениваете структуру и композицию книги с точки зрения профессионала в области полиграфии?
Тут могу, что называется, поделиться сокровенным. Мы сегодня спокойно говорим, что Родченко гений. Его работы излучают невероятную энергетику, исходящую не от композиции или каких-то приемов и методов, а от самой его личности. Его внук, Александр Николаевич (Лаврентьев – прим. ред.), вырос под этим излучением. И то, что он делает, не вписывается в рамки учебников полиграфического дизайна и существует независимо от обобщенных современных правил книгоиздательства. Я думаю, что эти свойства впитаны им от наследия Родченко. Вырасти в стенах дома Родченко и Степановой и не заразиться их пониманием творчества и высокого смысла работы было невозможно. Мне кажется, что в этот раз ему удалось сочинить совершенно новую книгу – но применить те принципы, которые использовались ими.
– То есть Родченко и Степанова присутствуют в книге не только содержательно, но и формально?
И еще я бы сказал – мистически.